В сентябре наступившего года жителю села Мужи Ивану Пичугину исполнится 90 лет. Его имя знакомо многим землякам: знают его как смелого капитана, и как начальника местной пристани, и просто как хорошего человека. Иван Иванович рассказал нам о своей малой Родине, военном детстве и преданности судоходству

– Мое детство прошло в деревне, что в шестидесяти километрах от города Туруханск Красноярского края. Суровые это места! Зимой температура до минус шестидесяти градусов опускалась, птицы на лету замерзали. Потому сюда ссылали «непослушных» и неугодных власти: в нашу деревню был сослан революционер Дубровинский, в Туруханск – Спандярян, Свердлов, Сталин.

Через два месяца после моего рождения умерла мама, еще через полгода – дедушка. За отцом-белогвардейцем вскоре приехали две тройки лошадей, забрали и увезли в неизвестном направлении. Значит – расстреляли. Так мы остались с бабушкой вдвоем.

Мне было одиннадцать, когда началась война. До нашего края новость долетела лишь спустя месяц. Признаться, не помню своих чувств от этого известия, мы – мальчишки, мало что поняли. Вскоре бабушка сильно заболела, и нас увезли в Туруханск, меня определили в интернат. Зиму проучусь, летом снова с бабушкой домой, то на катере, то на лодке.

В деревне был небольшой колхоз «Красный рыбак». Держали лошадей, мы, как могли, помогали на покосе. Деревня раскинулась на берегу Енисея, вода в реке чистая, сама она – порожистая, течение бурное. Много рыбачили: ловили осетра, стерлядь, чира, тайменя, нельму, тугуна.

В 1944 году по решению министерства рыбной промышленности в Туруханске создали школу юнг. Принимали всех с 14 лет и подходящих по здоровью. 1 сентября начали учиться, а 9 мая 1945-го пришла Победа. Помню, в четыре часа утра в спальню «залетает» директор и кричит «Вставай, ребята! Кончилась война!».

В мае учебный год закончился, прошли практику на местном ремзаводе, а в августе нас направили в Красноярск. Оттуда одна группа уехала на Байкал, другая, в которую попал и я, – в Ханты-Мансийск, там тоже открылась школа юнг. В 1947-м году обучение подошло к концу, раскидали нас кого куда: в Аксарку, Яр-Сале, кто-то в Ханты-Мансийске остался, я с Володькой Киселевым попал в Горки.

В Горках нас сразу определили в общежитие. Помещение было большое, посередине печка-голландка. Бабушка немка раз в сутки ее протопит, к вечеру уже холодно, а к утру вода в бочке застывала. Зарплату не выдавали, кормили обедом и ужиной в рыбозаводской столовой.

Как открылась навигация, меня сразу поставили капитаном судна. 17 лет мне – какой капитан? А куда денешься, кадров после войны – дефицит. В первый рейс «пошел» на Куноват, почти 300 километров в одну сторону. Работы хватало, да настолько, что руки отнимались порой. Лед, соль приходилось грузить на плашкоуты, сами же рыбу морозили. Мелёксим, Лопхари, Казым-Мыс, Лангивожи, Хашгорт, Питляр, Ханты-Питляр – от рассвета до заката навигации маршрут по замкнутому кругу.

Весной готовили плашкоуты для экспедиционного лова в Обской губе. Следом за ледоходом выдвигаются «Коминтерн» и «Волна революции», идут до Яр-Сале. Там, в 25 километрах от поселка, в устье губы дней десять стоим, вонзь проходит, с рыбой обратно возвращаемся. Невероятные места! Помню, однажды утром проснулся, вышел из каюты, вокруг тихо-тихо, солнце медленно из-за горизонта поднимается, а рыбаки уже паруса подняли и в губу, на рыбалку.

Навигация на севере – время короткое, когда все катера и плашкоуты были пришвартованы на зимовку, нам давали пару недель отпуска, а потом распределяли на другую работу. Так я однажды попал в кузницу. Научился ковать лодочные гвозди, шпили для постройки плашкоутов, болты, подковывать лошадей.

Когда мой катер «Волна революции» стал уже совсем ветхим, меня перевели на «Коминтерн» помощником капитана, у руля его тогда стоял Роман Пасечник. Но через пару месяцев он заболел, «отдуваться» пришлось мне одному. Обещали дать помощника, но так никого и не прислали.

За годы работы запомнился особо один случай, что произошел осенью. По реке уже шла шуга, когда обнаружилось, что в районе Казым-Мыса остался один плашкоут, полный рыбы: тонны две, не меньше. Катера все уже были пришвартованы на зиму, я один «болтался». Тогда директор рыбозавода Фёдор Дрожжин отправил меня спасать судно и улов. Добрался до плашкоута, на утро хотел было в обратный путь, да выяснилось, что за ночь на винт намотался невод. Вот так вот сели! Что делать? Ребятам приказал печку жарко натопить, а сам принял решение нырять в ледяную воду и освобождать винт от сетей. Три раза пришлось погружаться, прежде чем освободил свою «Волну революции» из «плена». И что самое удивительное – даже не простыл!

На время обучения в школе юнг имелась у меня бронь от службы в армии, но когда она истекла, повестка не заставила себя долго ждать. Через Лабытнанги, Вятку, Свердловск, Тюмень, Москву и Ленинград привезли нас в Кронштадт. Там 10 месяцев отучился. Службу закончил в 1956-м году в Балтийске. Пять лет отдал флоту.

Вернулся в Горки, а вскоре с семьей перебрались в Мужи. Здесь работал председателем районного комитета ДОСААФ, директором райпромкомбината. Окончил техникум по специальности «товаровед», работал инструктором по торговле. Больше двадцати лет отработал начальником Мужевской пристани, оставаясь хоть и на суше, но рядом с дорогим сердцу судоходством.

Записала Валентина Никитина.
Фото автора.