Летняя рыболовецкая деревня Панзи в переводе с хантыйского дословно означает «плавной песок». несколько поколений Шурышкарских рыбаков рода Максаровых здесь вели и продолжают вести плавной промысел сиговой рыбы

Сегодня в этой деревушке, находящейся ниже Шурышкар, базируются и ведут промысел восемь штатных рыбаков Шурышкарского рыбоучастка Горковского рыбозавода, которые ведут плавной вылов пыжьяна. Далеко не у всех стоят ставные сети, потому как ближайших соров здесь мало. Плашкоут базируется на противоположном берегу от плавного песка, куда сдают уловы с каждого плава. Рыбаки здесь трудятся посменно – по четыре бударки в сутки. Такая система продиктована объемами отведенных квот, да и возможность приемки на плашкоуте ограничена объемом вместимости хранилища. Раньше здесь ставили сразу два плашкоута в момент массового хода пыжьяна.

К нашему прибытию часть рыбаков находилась в селе, на промысле была вторая смена. Нам удалось поговорить с супружеской парой Максаровых, Геннадием Михайловичем и Юлией Егоровной.

– После службы в армии, а это было в начале 90-х годов, работы в поселке попросту не было, поэтому вариант, куда и кем пойти трудиться, был лишь один – рыбаком, по стопам отца и деда, – рассказывает Геннадий. – Тогда здесь жизнь кипела работой, сюда даже приезжали унсельгортские рыбаки вонзь встречать, ставили временные чумы. Лови – сколько сможешь сдать!

Сейчас рыбак уже сдал полторы тонны пыжьяна, что составляет почти половину квоты. По его словам, за эту смену сдал еще 70 килограммов. Такими темпами в середине третьей декады месяца он уже закроет лимит. Плавной лов закончится, а впереди еще полпутины. Как быть, ведь соров для ставного лова черной рыбы поблизости мало?

– Руководство предлагает переехать в район Метхотпугора, в 20-30 километрах отсюда, чтобы вести соровой промысел ставными сетями, – рассказывает Геннадий Максаров, – нынче там построили балки. Не уверен, что поеду туда: места те не знаю, да и мотор едва «дышит». Сейчас, думаю, вполне могли бы увеличить квоту на белую рыбу. В прошлом году обещали это сделать, но, наоборот, урезали. А ведь пыжьяна в реке хватает.

Ставных сетей у рыбака выставлено немного – четыре порядка. С последней проверки привез около центнера.

Раньше в деревне рыбаки жили вплоть до ледостава, сама протока пересыхает, но недалеко от нее устанавливали фитили – ловили щуку и налима.

Супруга, Юлия Егоровна, – педагог-воспитатель, на лето вместе с мужем переезжает в Панзи.

Не только рыбалкой живут они здесь. Занимаются собирательством ягод и грибов, сезон которых уже открылся.

У супружеской пары трое детей. Старшая, Марина, сейчас живет в Тюмени, средний сын Егор и младшая Валентина – студенты. Сын часто приезжает помогать отцу.

Хозяева гостеприимно пригласили к столу, и за чаем рассказали о деревне, какой она была много лет назад. О том, как часто сюда на праздники приезжали гости: руководство, артисты самодеятельности с концертами. А когда приезжала кинопередвижка, все семьи собирались в самой большой избушке рыбаков, где разворачивали экран и смотрели фильмы. Вспоминали они, что по ту сторону реки бытовала еще одна деревушка (прошло около 20 лет, как ее оставили).

В конце разговора рыбак адресовал небольшое пожелание работникам сферы культуры.

– Нам, всем рыбакам, очень бы хотелось, чтобы на праздниках или в их преддверии запускали презентации на экранах или, скажем, видеоролики о рыбаках-ветеранах, тех, кто стоял у истоков создания рыбоучастка. О передовиках здравствующих и тех, кто уже ушел из жизни, об истории рыболовецких деревень. – Уверен, всем действующим промысловикам и их потомкам было бы очень приятно это увидеть, – делится Геннадий Максаров.

Выходя из избушки, мы увидели приближающуюся лодку. Это Аркадий Евгеньевич Максаров с сыновьями, Данилом и Вадимом, приехали на смену. Аркадий Евгеньевич в свои 64 года давно на пенсии, отдав почти 36 лет рыбодобыче, однако оставлять промысел не хочет, помогает сыновьям.

– Свое я уже отрыбачил, конечно, мог бы еще, но по болезни был вынужден уйти из штатников, – рассказывает Аркадий. – Но не могу сидеть дома, здесь с отцом начинал плавать в Панзигортской протоке. Родители были не только рыбаками, но и оленеводами. Мой отец, Евгений Данилович, – участник войны, в 1943-м году после ранения был комиссован и пошел бригадиром в оленбригаду с рыбоучастка (ныне оленеводы в сельхозпредприятии «Горковское»), где проработал 18 лет. Уже оставив оленеводство, стал рыбачить. Сейчас вести отрасль оленеводства в третьей и четвертой бригаде продолжают мои племянники Олег и Никита Максаровы. Видимся иногда в сору, на зимнем стойбище.

По словам ветерана, в те времена, промышляя на реке и в протоке, рыбак индивидуально мог сдать до 20 тонн рыбы за путину, причем преимущественно белой. Сейчас же квота около 18 тонн на всех панзигортских рыбаков.

С выполнением квоты Аркадий с сыновьями планируют переезжать в Метхотпугор для добычи черной неквотируемой рыбы – щуки, язя. Там они построили два балка. На том же участке будет выставлен плашкоут. Рыбакам необходимо выполнить свой ежегодный план – 12 тонн, весь основной объем составляет летняя рыбалка. Подледный лов прошедшей зимой оказался очень слабым, одной из причин пенсионер называет погоду и отсутствие загара, во время которого рыбаки берут основные объемы зимних уловов.

Сегодняшние проблемы шурышкарских рыбаков – очень низкие квоты на добычу сиговых, хотя потенциал ресурсов водоемов, по их мнению, вполне позволяет увеличить объемы вылова. Кроме того, не выделяют стройматериалы для ремонта обветшавших летних балков и изб, построенных их родителями еще в прошлом веке.

Вениамин Горяев.
Фото автора.