“Ясное море” Гаврила Белозёрова

твои люди, север!

Добродушного седовласого дедушку с окладистой бородой безошибочно узнает за версту детвора окрестных улиц. Знают, Гаврил Андреевич обязательно угостит конфетой, погладит по голове, скажет несколько ласковых слов. Просто так, не ожидая ничего взамен. Тянутся к нему и малыши, и взрослые, будто хотят “погреться” о его доброту.

Гаврил Андреевич родился далеко от мест, с которыми связана большая часть его жизни, в Тобольском районе. Был у родителей один, хоть формально родителями они ему не были – семимесячного мальчишку забрала к себе тетка и ее муж, воспитали – кроме как матерью и отцом он их никогда не называл. Папа Андрей Григорьевич и мама Ирина Максимовна были рабочими в Ханты-Мансийском “Рыбакколхозсоюзе”.

Рос умным и смышленым мальчишкой – в пять лет сам научился чтению и письму, в восемь поступил в школу, окончил первый и второй класс в один год.

– Электричества не было, поэтому засиживался с книгой при свете луны, за что от папы получал подзатыльники, -смеется Гаврил Андреевич. – Любил со взрослыми поспорить. Помню, будучи шестилетним пацаном, подслушал, как кто-то из друзей родителей в разговоре проронил “песочный сахар”, я не замедлил поправить – “сахарный песок”.

День объявления начала войны мужчина и сейчас, спустя десятилетия, хорошо помнит, но говорить об этом не может – душат слезы. По радио, словно раскаты смертоносного грома, разносилась страшная новость.

– Помню, как от военкомата уходили первые призывники на фронт. Толпа людей, плач. Парни, уходившие, песни пели, матери и жены рыдали. Живо все в памяти и по сей день! – уже не прячет эмоций мой герой.

Маму в первые же дни войны призвали в трудармию, на Омский военный авиационный завод. Зимой 1942 года она была комиссована, шла пешком от Омска до Ханты-Мансийска. В У вате попросилась переночевать, имела неосторожность взять со стола кусочек хлеба, за это хозяйка дома сдала ее милиции. Этапом Ирину Максимовну отправили обратно в Омск, только уже не на завод, а в лагерь. В этот же год умер папа.

– Остался совсем один! Была тетка, но у нее своих трое детей и тут я – нахлебник, не стал там оставаться, бродяжничал, – рассказывает мужчина. – В 1942 году еще ходил в школу, но после зимних каникул – бросил. Хотя учился хорошо, в пятом классе был членом редколлегии. Один раз даже пришлось на самого себя писать эпиграмму. Любил я на уроке книгу почитать. Кто-то пожаловался, дали задание меня в стенгазете высмеять. Сам про себя же написал, правда, первую строчку время из памяти стерло: “Белозёров не моргает, на уроке прочитает 270 страниц”. Работал в ЦРМ – центральной ремонтной мастерской. Нас было шесть подростков, я среди них считался бригадиром, были “на подхвате” у слесарей.

Ночевал, где придётся – в стогах сена, на чердаках домов. На одной из таких ночлежек продрогшего, голодного мальчишку нашла Пимка, черная кошка. Гаврил оставил ее после смерти отца в старой квартире, но она отыскала его через расстояние в полтора километра. “С тех пор у меня к черным кошкам и котам -особое уважение”, – говорит Гаврил Андреевич, поглаживая любимую питомицу – грациозную кошку с созвучной кличкой Симка, тоже черную, как сама ночь.

Супруги Белозёровы и мужевский военком Леонид Василенко (на фото
крайний слева) в саду госпиталя им. Бурденко.

В марте 1944 года по наговору товарища попал в милицию за воровство, которого никогда не совершал.

Полтора месяца пробыл в СИЗО, помогли отличные характеристики из школы и с места работы, суд “дал” два года условно. В этом же году из лагеря вернулась мама, вместе они отправились в Салехард. Сначала работал в совхозе, потом узнал, что в Шурышкарском рыбкоопе требуются работники. Так осенью 1944-го Белозёровы попали в Шурышкарский район, сам смеется – “началась моя северная эпопея”, которая длится и по сей день. Весь район не только изъездил, но и исходил пешком.

Жили в Питляре, где тоже трудился в рыбкоопе, здесь же встретили новость о Великой Победе.

– Кто знал, что родные живы и скоро вернутся – радовались, другие – плакали. В соседях у нас жили Воронины, Андрей пропал без вести, осталось двое детей, жена его сильно плакала. Правда, сам он позднее вернулся. Без руки, но живой! Факт один – с этого момента жизнь начала к лучшему меняться, – вспоминает Гаврил Андреевич.

В 46-м году переехали сначала в Хашгорт, позднее, зимой, – в Горки. Мама работала пекарем, но здоровье стало подводить, отекали и болели ноги, поэтому Гаврилу приходилось самому вставать к печи.

– Представляете, мука тогда была 1935 года производства! Страна готовилась к войне, делала запасы. Знаю, что в Новом Порту был “мерзлотник” – камера хранения в вечной мерзлоте, были сделаны стратегические запасы, – рассказывает мужчина.

Круглые очки – визитная карточка Гаврила Андреевича

Работали на износ, но времена были такие – надо, значит надо! Гаврил Андреевич вспоминает, как восемнадцатилетним парнем трудился возчиком в Горках: развозил воду, дрова в пекарню и по магазинам, доставлял хлеб. Трудный рабочий день начинался в шесть, в обед одного коня заменяли другим: лошади такой ритм выдержать не могли, а человек справлялся! Часто до полуночи продолжался хлопотливый
день, потом короткий ночной сон и снова на работу.

– Поколение было такое -не боялись трудностей, – не без гордости говорит мужчина. – И до сих пор я не считаю это подвигом. Свободного времени, правда, не было, не до девчонок!

Невысокий, но крепко сложенный и не обделенный силой паренек был авторитетом, пользовался уважением среди ровесников и местных жителей. Если где случалась драка говорили – “разойдитесь, а то Ганьку позовем, он живо вас разнимет!”. У местных ханты был желанным гостем, отлично знал язык, охотился, рыбачил с ними.

Несколькими годами позднее направили молодого человека в Лопхари в роли заведующего сельским клубом и секретаря комсомольской организации.

– К началу пятидесятых у меня уже было больше
тридцати комсомольцев. Строили школу – бесплатно! Рыбу ловили, дрова заготавливали, – вспоминает Гаврил Андреевич. – Однажды помогал собирать детей в интернат из деревень и рыбацких песков. Мог уговорить сурового отца отдать дочь в школу, потерпеть. Помню, однажды взял на себя миссию стричь ребятишек: вшей тогда было в изобилии, кишели в головах.

Помимо прочего в обязанностях значилась и обширная партийная работа, просветительство и пропаганда. Практически каждый месяц вызывали на пленум райкома в райцентр. И добирался до Мужей Гаврил Андреевич весьма необычным способом.

– Я имел права нанять извозчика, оплата была по тарифу рубль – километр. Считай, 110 рублей в одну сторону, столько же в другую -дорого! Поэтому в Мужи
шел на лыжах, при этом нес с собой мешок книг в библиотеку, чтобы здесь сдать и принести лопхаринцам новую литературу. В обед из Лопхарей уходил, к полуночи приходил в Мужи. Ночевал, утром шел на пленум, после – в библиотеку, ложился отдохнуть и около полуночи снова вставал на лыжи, к обеду следующих суток был дома. По пути заходил в Киеват – покурить и в Ишвары – перекусить.

Ни холода, ни темноты не боялся отчаянный активист, обходили стороной его и звери. Лишь однажды порядка десяти километров лыжника сопровождали три волка, но, так и не дождавшись, когда его силы иссякнут, – отстали.

На первомайской демонстрации в селе Горки

Привыкший работать физически Гаврил отработал на “офисной” должности лишь три года. Когда надумал уходить, его попросили

– дождись выпуска в Салехардской культпросветшколе, кто-нибудь приедет на замену. А он смеялся: “приедет девчонка – женюсь!”. И действительно, приехала Машенька – только так, ласково, называет Гаврил Андреевич свою супругу – которая на долгие годы стала женой, лучшим другом, большой и единственной любовью мужчины. Ее нет рядом уже 14 лет…

Сам он перешел работать в совхоз, был завхозом -практически вторым лицом после председателя, работал мотористом на катере. В 1955 году семья перебралась в Мужи.

– Здесь работал в рыбкоопе, был капитаном на самоходке, работали вместе с Иваном Пичугиным, Геннадием Урубковым. Потом стало ухудшаться зрение, судоинспектор порекомендовал уйти, пока до аварии не дошло. Хотя ночью я видел лучше здорового человека, а днем, да, глаза стали подводить. Меня вызвали в райком и перевели на работу председателем в ДОСАФ -Добровольное общество содействия армии и флоту, -вспоминает юбиляр.

А еще через три года Гаврил Андреевич стал трудиться на благо “важнейшего из искусств” – кинематографа. В то время в каждом поселке был киномеханик с аппаратурой, практически каждый день “крутили” новинки и классику кино. Однажды мужевский киномеханик стал победителем соцсоревования, выиграл главный приз – легковой автомобиль Газ.

Только здесь он зачем, дорог то не было. Тогда мне предложили обменять автомобиль на четыре импортных широкоэкранных аппарата “Ксенон”. В округе такой был только в Салехарде. Я один оставил в Мужах, остальные отправил в Овгорт, Шурышкары и Горки,

– рассказывает мой герой.

Вместе с любимой Машенькой, Марией Николаевной супруги воспитали пятерых детей. Дочь Галина живет в соседней квартире, всячески помогает отцу, еще одна дочь – Ирина тоже в Мужах. Татьяна живет в Восяхово, работает учителем, Александра – в далеком Казахстане. Единственный сын Андрей погиб, будучи еще совсем молодым – по сей день это большая трагедия для отца.

Большая глава жизненной летописи Гаврила Андреевича – строительство православного храма в Мужах. Силами его и других активистов была возведена церковь, сформирован приход.

– Я встречался с владыкой Димитрием, он дал мне лишь три маленьких картинки с изображением храма, ни чертежей, ни схем, -рассказывает староста храма. – Мужевский храм – аналог церквей в Увате и Ханты-Мансийске, только купол совсем другой. Деньги на строительство собирали “всем миром”.

В первые годы работы церкви, служили без священников, службу вел сам Белозёров.

В дружеской, уютной беседе Гаврил Андреевич постоянно произносит оригинальную присказку “ясное море” – мол, очевидно все, понятно. Не могу успокоить свое журналистское любопытство, спрашиваю – откуда эта фраза, как она появилась?

– Сам не могу сказать, кажется, всегда была в моей речи! У меня даже прозвище одно время было – “ясное море”. Однажды попалась мне в руки книга Михаила Бубеннова “Огневое лихолетье”, а там у главного героя такая же присказка.

Не могу не спросить и откуда привычка раздавать детям конфеты?

– Сон мне однажды приснился, будто нахожусь я на службе в Иерусалиме, которую ведет священник Феодосий, – рассказывает мужчина. – Я о нем ничего не читал и не знал, проснулся, стал искать информацию. И в биографии его был один факт – Феодосий всегда раздавал детям конфеты. С тех пор и мои карманы, когда гуляю или иду куда, забиты сладостями!

Валентина Никитина.

архива Г.А.Белозерова.

“Северная панорама”. При использовании материалов
ссылка на “Северную панораму” обязательна.