Дмитрий родился в городе Салехард. Рос смышлёным мальчишкой, уже в четыре года научился читать. С тех пор с книгой не расстается. И даже сам стал писать.

По национальности ханты. Его предки – рыбаки, родом из Шурышкарского района, поэтому в детстве он периодически приезжал к родственникам в Восяхово и Шурышкары. В прошлом году, уже будучи взрослым, побывал на настоящей подлёдной рыбалке, испытав все тяготы рыбацкого труда. И каждый вечер, в избушке, под светом керосиновой лампы, делал заметки в своем блокноте о прошедшем дне.

Так и родился рассказ «Идущий по воде».

Идущий по воде

Посвящается Михаилу Григорьевичу Кельчину и его сыновьям – Георгию и Владимиру

Надо мной только небо и звёзды. Отчётливо слышу своё сердцебиение. Слышу удары по льду – это Идущие по воде. Их не видно во тьме, сквозь которую с трудом пробиваются даже звёзды. Идущие бьют пешнями – орудиями, с виду напоминающие древние копья, которыми прорубают поверхность льда. Оно передавалось от отца к сыну – каждый наследник осознавал, что он рыболов.

Пешня не даёт мне забыть, кто я и кем были мои предки. Тяжесть его говорит о том, какой сильной и выносливой была рука их. Крепко держу пешню, будто пожимаю ладонь своих прадедов. Гордо стою на Воде, уверенно смотрю вдаль. Всё крепче и крепче сжимаю рукоять, обещая с честью и достоинством пронести через свою жизнь, сохранить доброе имя рода, честь семьи. Пусть ведут меня они как поводырь слепого. «С колыбели Вы со мной. Следую Вашим советам и прислушиваюсь к Вашим голосам – хоть они и не слышны чужому уху, я чувствую их отголоски внутри себя. Я всё помню, я поступаю так, как Вы когда-то учили меня. Вы – часть меня, а подводить самого себя я не имею права», – думаю я, и ощущаю, как одобрительно меня хлопает по плечу мой дедушка.

Я слышу всплеск воды – значит, лёд уже разбит. Слышу, как медленно опускаются в воду руки Идущего, как скрупулёзно обвязывает глыбу льда веревкой – река не обжигает, потому что эти ладони ей хорошо знакомы. Их она помнит еще, когда были детьми. Мы тянем неподъёмную глыбу льда – такую же широкую и крепкую, как спины Идущих. Даже троим она не поддаётся. Придётся разбивать пополам. От тяжести борьбы с застывшей силой, с этим ледяным богатырём мы даже не чувствуем холода, но эта смертельная усталость даёт нам силы жить, чувствовать себя живыми. Идущий зажёг спичку. На миг показалось, что взошло Солнце, разогнав своим красноватым светом ночные чёрные тени, но этот светлый миг оказался мимолётным – огонь погас, а на смену ему пришел горький запах табачного дыма.

Я слышу Идущих по воде. Слушаю их учащённое дыхание на морозе. Так дышит только тяжёлый труд. Это дыхание разносится над рекой уже не одно столетие. Рыбы, зная места прорубей, проплывают огромные расстояния к ним, чтобы сделать вдох. Кружат в невесомости. Но большинство не успевают и задыхаются. Рыбы подо льдом, идущие над ним. Мы дышим с ними одним воздухом. Нас воспитала одна мать – мы Северорождённые. Я делаю вдох и чувствую те былые времена в воздухе, когда наши предки шагали по этому суровому, безжалостному краю и из-под их ног росла цивилизация. Там, где даже солнце боится показаться, дабы не погибнуть от холода. Без солнечного света нет жизненных сил. Его нам заменила северная рыба. Мы нашли своё Солнце в реке и сумели поднять Его из самых глубин.

Если оно погаснет, ослабнет рука. Прекратят стучать пешни по льду. И наши сердца вместе с ними.

Я заметил вдалеке дым от костра. Он стелется по земле тихим облаком под ногами. Скоро горячей ухой согреет праздник «День рыбака». Ты увидишь лица рыболовов, отличившихся в выполнении плана. Лица незаметные стране и миру. Они просто делают своё дело. Не любят лишних слов и пустых разговоров, но их молчание такое же глубокое как сама река Обь. Мудрость их жизни может вместить в себя только небо Ямала. Замечал ли ты, какое здесь небо над рекою?

Видел ли ты, что у народа ханты для покойных рыбаков делали гробы из лодок? «Мир размером с лодку», – современный человек никогда не поймет такой жизни, потому что природа в этом краю говорит на языке аборигенов. Переводчики здесь бессильны. Если кто-то и попытается понять, то всё равно не хватит сил даже мысленно прожить эту неподъёмную жизнь. Рыбаку нельзя быть слабым. Ему нужно просыпаться засветло и трудиться, пока не устанут вёсла и волны. Посмотри, он несёт по воде не только свою жизнь, но и жизнь семьи, династии. Я покажу тебе одну из таких историй. Я постараюсь написать простым и понятным для всех языком, историю о жизни рыбака Ямала. Историю, которую я хотел бы рассказать своим детям.

Я наблюдаю, как дышит и растёт дерево хантыйского рода Кельчиных. Появляются всё новые и новые ветви на нём. Спасению и сохранению корня мы обязаны Михаилу Григорьевичу Кельчину.

Обрати свой взгляд на то, как его отец прячет рыбу и мясо в двойном погребе. Начались преследования зажиточных людей и изъятие любых излишков Он рискует своей жизнью, чтобы жена и дети никогда не узнали, что такое голод. Сколько таких трудных минут пережил народ ханты? Теперь посмотри на Григория в годы Великой Отечественной войны, как он трудится в тылу, руководит бригадой женщин и детей. Послушай, что он говорит: “Лучше бы меня отправили на фронт, и я бы там погиб, чем каждый день видеть, как мучаются от тяжёлых нагрузок дети». Взгляни в эти детские измученные глаза и скажи, что ничем им уже не сможешь облегчить их судьбу. Жизнь горькая как водка. Остаётся закусывать эту судьбу чёрствым хлебом и надеяться.

Добрые надежды в семье рыбака и охотника появились 17 декабря 1944 года вместе с рождением самого младшего и любимого сына по имени Миша. Младших детей принято оставлять в семье в помощь отцу в охоте и рыбалке, поэтому Михаила родители спрятали и не отдали в школу, определив судьбу будущего рыбака-орденоносца. Михаил Григорьевич работал рыбаком Горковского рыбозавода Шурышкарского района и из года в год прославляя наш род, наш народ, наш край. За один год выполнил пять годовых планов по добыче рыбы. Его награждали орденом Трудовой Славы 2 и 3 степеней, Орденом Трудового Красного Знамени, медалями.

Послушай историю о рыбацкой предусмотрительности от старшего сына Михаила Григорьевича – Георгия. Он продолжает дело отца – занимается традиционным промыслом, является профессиональным рыбаком. Каждый вечер отец садится в кресло, закидывает голову назад, закрыв глаза. Он много думает и вслух проговаривает планы на ближайшие три дня. Это выглядело примерно таким образом: «Так, погода портится, значит, завтра на рыбалку не поедем. Непогода может растянуться и на пару дней. Тогда завтра займусь подготовкой снастей, уборкой в сарае». Северная природа учит её жителей тщательно обдумывать решения. Михаил Кельчин был нашим феноменом. Он один сумел разглядеть через волны жизни возможные судьбы последующих двух-трёх поколений нашей династии.

Чувствуешь берег под ногами? Это рыболовецкий песок Кельчиязы, который находится в 15 километрах от села Шурышкары, где рыбачит Михаил Григорьевич. Слышишь детский смех, раздающийся из маленького домика? Это моя мать с братьями проводит летние каникулы здесь. Здесь Михаил Григорьевич не только распутывает сети и ездит закидывать их, ещё и мудро воспитывает своих детей и племянников. Передаёт им традиционные знания народа ханты. Дарит самое ценное в жизни человека – ощущение родного дома.

Льды покрывают реки и уходят. Снега выпадают и тают на этой земле. Люди помнят и забывают. Председатель сельсовета села Шурышкары с местными жителями принимает решение поставить памятник Михаилу Григорьевичу. Но председатель вскоре заболевает и умирает, вместе с ним и закрывается это дело.

А теперь узнаёшь тех детей, что играли на берегу? Спустя десятилетия они вышли из этого домика зрелыми рыбаками и охотниками, врачами и учителями Ямала. Моей матери до сих пор снится это место. Она тоскует по той природе, каждое лето старается проводить там и берёт нас с собой. Вот нас уже встречают на берегу. Встречающие собираются и стоят на берегу задолго до того, как на горизонте показывается водный транспорт. Посмотри на того карапуза, внимательно следящего за линией горизонта, как он прислушивается к волнам, которые обещают возвращение родных. На что тот карапуз потратит юность? Упадёт ли она из его рук обгоревшей спичкой на землю? Его прадеды оставили юность в лодке.

Я стою на берегу и не вижу памятника Михаилу Кельчину. Может, потому что он всё ещё жив? Я хочу оставить юность в этих строках. Только в них я имею возможность сказать то, что не смогу в этой жизни. Настоящее счастье – знать, где твой дом в этом большом мире. Снится ли он тебе по ночам? Да, этому счастью я обязан Михаилу Григорьевичу Кельчину – рыбаку и охотнику Ямала. Спасибо.