И так считаю не только я, а все мои братья и сёстры: Владимир, Елизавета, Павел, Раиса, Александр, Вениамин, Ирина, Ростислав, Алла и Вероника. Трое старших являлись сводными по отцовской линии, к сожалению, мало им удалось пожить на белом свете, но, так или иначе, все они были для нас близкими людьми.
Наша мама Татьяна Николаевна Енова (Шульгина) родилась в сентябре 1936 года в хантыйской деревне Землянки (Мувхот курт) Шурышкарского района недавно образованного Ханты-Мансийского национального округа Омской области в семье рыбака-охотника и была первенцем. Как-то она рассказала мне о проводах своего отца Николая Васильевича Шульгина 1905 года рождения и дяди Романа Васильевича Шульгина 1917 года рождения на фронт: «В середине июня 1942 года в деревню Землянки на неводнике приехало несколько человек, двое из них были мужчины-ханты, а остальные трое – русские, одетые в военную форму. Все они собирали людей в армию.
Тогда отец подошёл к дневной люльке, в которой спала его младшая дочь, поцеловал её, с горечью промолвил: «Маленькая моя, когда же вырастешь?» Затем он попрощался с нами и сразу пошёл на берег догонять призывников».
С того июньского дня 1942 года мама никогда больше не видела своего отца и дядю. Только лишь в Книге памяти Шурышкарского района ЯНАО есть о них несколько скупых официальных строк: призван Шурышкарским РВК в июне 1942 г., национальность – ханты, 1905 г.р., беспартийный, без вредных привычек, неграмотный, писем не было, рядовой, стрелок. И точно такая же запись находится напротив имени её дяди. Вплоть до сегодняшнего дня о них ничего мы не знаем. Их имена не занесены в поселковый обелиск «Павшим в Великой Отечественной войне». Наша мама при жизни часто обижалась, что отца даже в День Победы никогда не вспомнят…
Осенью 1943-го года бабушка на лодке-колданке отвезла маму учиться в подготовительный класс четырёхлетней школы-интерната посёлка Азово. Детей в то военное время было немного. Мама вспоминала, что на весь интернат их набралось всего-то семь девочек. Чтобы выйти на улицу они имели лишь одни валенки, фуфайку и шаль. Интернатских учениц кормили неважно, всё время им хотелось есть. Родителей рядом не было, так как все они находились на постоянной тяжёлой колхозной работе. В 1948-ом году в посёлке Азово была построена новая семилетняя школа-интернат. В то время и детей стало больше. В 1951-ом году мама окончила школу семилетку и поступила в Фабрично-заводское училище Салехардского рыбокомбината по специальности «кормприёмщик рыбы».
Во время учёбы всем им выдавали морскую форму, а другого обмундирования в послевоенное время и не было.
(Татьяна Шульгина – четвёртая слева в верхнем ряду)
Позднее мама вспоминала, что однажды в 1953 году всё их училище сразу построили и объявили, что умер Иосиф Виссарионович Сталин. Их мастера и воспитатели вытирали слёзы, многие громко плакали.
После прохождения практики и получения специальности Татьяну Шульгину направили на работу кормприёмщиком рыбы в свои родные места. В те годы на деревянных плашкоутах вместе с напарницей-матросом она с мая вплоть до первых чисел октября вела ежедневный приём рыбы у колхозных ловцов.
Всю рыбу они обкладывали льдом, посыпали солью и укладывали в трюме, а через некоторое время к ним сразу подъезжало очередное производственно-транспортное судно, забирало ящики с мороженой рыбой и отвозило в город Салехард на рыбокомбинат.
С 1954 по 1960-е годы, кроме работы кормприёмщиком, маме дали общественную нагрузку – ликвидировать безграмотность, так как тогда в двух наших небольших деревнях Зимние и Летние Карвожи все жители не умели ни читать, ни писать. А она для того времени имела среди всех своих ровесниц и людей старшего поколения семилетнее специальное образования, хорошо владела русским языком. Многих из наших неграмотных рыбаков-охотников и их жён она научила алфавиту, а также правильно расписываться большими печатными буквами.
Если приезжало районное начальство, чтобы провести какое-то собрание, то ни одно такое мероприятие не обходилось без Татьяны Николаевны, так как никто из них не владел хантыйским языком, а наши жители, наоборот, не понимали русского языка.
У нас была лучшая мама! Она и родных детей, и детей мужа вырастила, достойно воспитала. Каждого обшивала с ног до головы. В советское время мы ходили в кожаной хантыйской обуви, выделанной и красиво сшитой её заботливыми руками. В зимнее время каждый из нас имел меховые кисы, выложенные орнаментами. Сколько сил и умения надо было ей отдать только для того, чтобы не только обшивать себя, нашего отца, старших и младших, а также шить женские хантыйские ягушки и мужские малицы для нас и людей.
В начале июля 2021 года мамы не стало. Я часто вспоминаю её слова: «Бог дал мне трудную, но долгую и счастливую жизнь. Наверное, потому что мой отец ушёл защищать Родину и погиб совсем молодым, оставив лучшие годы своей жизни для меня. Ваш отец на девять старше меня, умер очень рано и не являлся никогда рыбаком-передовиком, но он был хорошим отцом и мужем».
Наша мама – Татьяна Николаевна Енова (Шульгина) От имени Президиума Верховного Совета СССР, Указом Президиума Верховного Совета РСФСР за свой нелёгкий материнский труд была награждена «Медалью материнства» I степени, «Медалью материнства» II степени, орденом «Материнская слава» III степени, памятной медалью «Дети войны», имела почётные звания: Ветеран труда ЯНАО и Ветеран труда Российской Федерации.
Владимир Енов, сказитель народа ханты, член Союза писателей России.
Фото из семейного архива.
