«Мы навсегда покидали Афган…»

Служба в Советской Армии для Эльвира Замиловича Хайруллина началась с ноября 1986 года, когда с распределительного пункта Уфы его и других новобранцев определили в команду «20А», что означало – в Афганистан.

80 процентов срочников, прошедших учебную часть танковых войск в Туркестанском военном округе, уходили в Афганистан. Курс молодого бойца, присяга, учебный горный лагерь – так и пролетела «учебка» для Эльвира Замиловича, закончившего обучение в должности наводчика орудия среднего танка «Т-62».

– Тогда мы все сами хотели выполнять интернациональный долг и поехать в Афганистан, – вспоминает Эльвир Хайруллин, – немного было тех, кто желал продолжить службу на Родине. После приезда из горного лагеря, еще до майских праздников, первая группа отправилась на войну. Мы с товарищами не попали в списки, что нас совсем не обрадовало. Мы писали ротному рапорты о направлении в Афганистан, но он их просто рвал. А потом на плацу огласили списки фамилий второго набора, в том числе и наши. Потом были перелеты, пересадки, и, наконец, – город Кундуз.

На вторую ночь аэропорт обстреляли. Спали на ящиках с боезапасом. Был сухпай, а вот воды не было, многие брали воду из искусственных каналов, из-за чего половина состава команды заразились дизентерией. По приезде в 860-й мотострелковый полк попали в госпиталь. Всех, кто мог ходить, в том числе и Эльвира Замиловича, направили к прилетевшим вертолетам носить раненых солдат и тела убитых. Тогда и пришло полное осознание того, куда они попали.

Родители воина-интернационалиста, Замил Зинатович и Гульназира Ганиевна, не знали, что их сын служит в Афганистане, так как в письме он писал, что находится в Узбекистане. Родители узнали об этом лишь через полгода, когда он выслал письмо брату, но прочитала его и мама тоже. Первая строка письма гласила: «Салам с Афгана!».

Наводчика по специализации направили в танковую точку, однако расчеты все уже были укомплектованы к этому времени, поэтому он вернулся в полк, где его уже окончательно определили в восточный район Бадахшана в крепость Бахарак. Здесь была раньше тюрьма во времена английской колонии, сейчас же развернулась важная стратегическая позиция для контроля над проходящими маршрутами моджахедов.

Комбат, узнав, что Эльвир был наводчиком, сразу определил его в разведку, да и сам боец, не задумываясь, согласился, и уже через неделю они вышли в горы на первую операцию.

– Первая высота – 1496 метров, хорошо помню, как карабкались туда груженными, – говорит Эльвир Замилович. – На себе больше собственного веса груз нес, только чешский бронежилет – 24 килограмма весил, радиостанция – 15, плюс автомат, патроны, сухпай. Как снарядился, так с трудом поднялся. Весь батальон находился внизу, мы же прошли по ущелью и с другой стороны горы зашли, когда «душманы» открыли стрельбу по точке танкистов. «Духи» по нашим начали стрелять, а мы сверху – по ним. Потом уже, спустя 27 лет, встретились со сослуживцем – танкистом с «учебки», и он сказал: «Если бы не вы, разведка, нам бы, скорее всего, конец».

В сентябре 1987 года после очередной операции Эльвир Хайруллин получил ранение и попал в госпиталь. После лечения он вернулся к месту службы, однако его подразделение разведки уже расформировали, а здесь располагалась мотострелковая часть. Так его зачислили в пехоту. В очередной раз, когда его спросили, кем служить будешь, пулеметчиком или снайпером, он выбрал второй вариант.

Что пехота, что ВДВ – на передовой разницы нет, все одинаковы, на войне всем трудно, что минометчикам, что пулеметчикам. Сложнее всего на войне приходилось саперам, потому как вокруг крепости кругом были минные поля. По воспоминаниям Эльвира Замиловича, были у них в части саперы, из них он запомнил только одного – у солдата был хороший «нюх» на мины, в 19- лет он уже имел два ордена Красной Звезды, но однажды, в свой день рождения, подорвался на итальянской мине.

Первую награду – медаль «За отвагу» – Эльвир Хайруллин получил за декабрьскую операцию. Он не бросил отставшего от роты молодого бойца во время перехода. Есть большая разница – идти с ротой или вдвоем. Закаленному бойцу пришлось «дать немного шуму», чтобы остаться в живых. Позже их нагнала двигающаяся броня из соседней роты.

Новый 1988 год он отметил в горах, потому что в конце декабря им пришлось оказывать поддержку дружественным войскам Афганистана. Полк прикрывал все маршруты караванов на Пакистан, Китай. Кроме того в нескольких сотнях километров от батальона орудовал местный глава банды Басир с восемью тысячами «бородатых», тогда как весь полк составлял две с половиной тысячи личного состава.

Снабжение было только по воздуху, но с перебоями, иногда приходилось питаться сухарями и луком, тогда они ходили и на рыбалку. Тогда же он в первый раз попробовал форель.

– Как ловили рыбу? Гранатой, как еще! – говорит Эльвир Замилович. – «Деды» сачки несут, молодые – ящики с гранатами. Хлоп – и все, рыба всплыла! Тогда с нами часто ходили бача (афганские мальчишки), если не успел подцепить рыбу, они себе возьмут.

Так Эльвир Хайруллин и ходил снайпером до ухода дембелей весеннего призыва, затем его назначили заместителем командира взвода.

Помимо военных действий, вспоминается восточный базар в Бахараке.
– Помню афганского юношу лет 14, у которого было две торговые лавки, – вспоминает он, – всё приходил к нам, продавал разные вещи – фонарики, ножницы, сигареты. Он хорошо говорил по-русски, мечтал подзаработать и уехать в Союз учиться.

Покидали войска Афганистан постепенно. Вывод полка, где служил Эльвир Хайруллин, начался в июне. Маршрут вывода колонны пролегал через кишлаки, с населением которых была мирная договоренность, но во время следования идущая впереди БМП взорвалась. Симметричный ответ последовал незамедлительно, техника развернулась и ответила хорошим залпом.

Последние месяцы службы Эльвира Замиловича прошли на границе с Монголией. Каждый год орденоносец Эльвир Хайруллин в памятные даты – 15 февраля, 9 мая и 1 июля (день ветеранов боевых действий) – встречается с товарищами по службе.

Вениамин Горяев.
Фото автора и из личного архива Эльвира Хайруллина.